* ! * ? *



Он заступился за меня в тот самый момент, когда нечто рвалось из ослабленной плоти, из моей плоти, разрушенной долгими месяцами оплакивания убитой мечты, долгими годами тупого ожидания. Это нечто явилось порождением всех кошмаров, накопленных за мою короткую жизнь. Оно ждало с нетерпением, прогрызая себе дорогу через сети совести, сдерживающие его ледяное дыхание, но не сумевшие устоять против разъярённых зубов.
Когда я первый раз столкнулась с кошмаром, я посмотрела в зеркало на своего двойника. Она приветливо помахала рукой и запустила в меня отрезвляющей улыбкой. Я разбила зеркало. Ночью она пришла и постучала в окно: "Я не буду тебе мешать, но если ошибёшься, если испугаешься, все тебя засмеют". Я испугалась и потому осталась жива. Я не протянула ей руку, не позволила задушить тёплую надежду, которая, наверное, искренне хотела мне помочь. Теперь я понимаю, что искренность всегда глупа и не оправдана. Тем не менее, я оставила в себе этот зародыш, не думая о том, что рядом, как близнец, появился двойник надежды, из которого позже выросло нечто.
И дальше много-много раз испуг мешал мне умереть. Хотя я слышала Их смех, даже чувствовала. Знала, что Они презирают меня за неуверенность, мечтательность и наивность. Говорят, что самоубийство - это проявление слабости, но так думают те, кто никогда не смотрел в глаза своему двойнику за окном.
Они оставили меня в покое, когда поняли, что нечто почти убило надежду. Как по закону природы, гласящему, что выживает сильнейший, оба боролись за жизнь. Нечто оказалось сильнее. Оно жаждало свободы, я готова была открыть дорогу, и тут он заступился за меня, спаситель. Сказал, что я как южное море, душимое сверху коркой льда. Это противоестественно, а потому подлежит исправлению. Он действительно помог мне затянуть гноящиеся тоннели, по которым нечто рвалось наружу. После этого я посылала улыбки двойнику в зеркале, а не наоборот. Но вот что пугало: всё-таки я слышала отдалённую вибрацию смеха. Они ещё смеялись. Я вздрагивала каждый раз, точнее не я, а начинающая поправляться надежда. Я чувствовала её вскрики, мелкую дрожь и ждала помощи. Ждала напрасно...

* * *



Это произошло спустя 33 дня после нашей встречи. Мне приснился сон: мой спаситель распятый, склонив голову, безмолвно стонет. Я чувствую вместе с ним, как медленно вытекает кровь из ладоней, утыканных гвоздями. Я чувствую, как ему жарко, как невозможно разжать слипшиеся сухие губы, а язык, похожий на парализованного червя, не в силах помочь боли выйти наружу через крик, или хотя бы стон. Но он не умирает. Его снимает с креста кто-то (или что-то). Я вижу лицо моего спасителя, каждую мелкую морщинку, появившуюся от боли, но я не вижу лица непонятного существа. Оно резко вырывает гвозди из его ладоней, заставляет тело биться, выплёскивая боль вместе с криком. Раны затягиваются в считанные секунды. Он улыбается мне и... исчезает.
Я проснулась в состоянии полной потерянности. Чувствовала себя странно: не было ни радости, ни огорчения, была просто отрешённость. А потом провал.
Я уверена, Они знали, чем всё должно было закончиться. Потому и смеялись. Знали, что мой спаситель закроет передо мной дверь, устанет от сопротивления двойника, моего и моей надежды, не выдержит вида моего тела, трясущегося от беспричинного ужаса и предчувствия одиночества.
Они и сейчас наблюдают за моими действиями. Ждут, посмеиваются, посылая колючие стрелы своих улыбок. Думают, я опять испугаюсь.
Но я прошу прощения у надежды за то, что не смогла её оторвать от двойника-убийцы. Я прошу прощения у них за то, что так долго заставляла себя ждать... Ведь столько времени мне не хватало смелости проявить слабость.

Воскресенье



Однажды я не увидел своего отражения в зеркале... Как-то раз я не узнал своего дыхания, проснувшись от уколов солнечных лучей... В один прекрасный день я случайно порезал палец и не увидел красных капель, сладковатый вкус которых помню с детства, когда часто получал царапины в драках, и нечем было их продезинфицировать, кроме как слюной. Вместо крови я увидел тёмную застывшую массу, напоминающую пудинг, который я так любил в детстве. Может быть потому, что он был мягкий, податливый и выдерживал все размазывания по тарелке. Может быть потому, что я ассоциировал его уже тогда с каким-то пластичным первоосновным веществом, из которого можно было вылепить всё, что угодно. Может быть, второе вытекает из первого. Я пришёл в себя только вечером и понял, что крови нет, дыхания нет (или я его не слышу), отражения нет. Даже самый ничего не смыслящий в биологии и анатомии человек понимает, что таким образом я просто не могу существовать. Меня нет. Первым чувством, которое я испытал, осознав это, был страх. Нет, даже не страх, а сковывающий движения ужас. Я много часов просидел, не в силах пошевелиться. Пытался хотя бы отдалённо услышать сигналы жизни своего сердца. Я хотел пробудить его сокращением грудных мышц. Но дыхания не было, и мышцы не сокращались. По лицу текли кипящие слёзы, я не мог их остановить, да и не хотел, хотя понимал, что вместе с этой "живительной влагой" уходят остатки ещё теплящейся во мне жизни. Когда я, наконец, смог пошевелиться, уже проснулась жизнь в городе. Я и не заметил, что просидел так всю ночь. Слёзы остыли и закончились; вместе с ними закончился ужас. Может быть, тело моё и умерло, но сознание ещё живо реагирует на всё окружающее, а ведь если мозг жив, может я не... В школе я удивлялся, как мозг, маленький и неподвижный, может контролировать все процессы жизнедеятельности. Теперь я понял, что всё самостоятельно, ничто ничему не подчинено. Мы вполне можем обходиться без каких-либо свойств организма. Ведь живут же люди, которые не соображают, не могут себя контролировать. Значит, так же может существовать человек без дыхания или сокращения сердечной мышцы. Кто же я тогда? Вроде не мертвец, Но и уже не живой. Хотя, кто дал определение понятию живого? Живое - это то, что дышит? Тогда я мертвец. Живое - это то, что находится в сознании? Тогда я жив. Я помню цветы, деревья, с которыми перешёптывался в детстве. Они создавали вокруг меня чувство полной гармонии. Тогда я думал, что они живые. Но ведь это не так. Или...? Я отдёрнул шторы и понял, что жизнь продолжается. Пусть я не чувствовал солнечного тепла на коже, но кто об этом узнает? К тому же где гарантия, что другие люди - те, которые сейчас выходят на работу, здороваются, улыбаются друг другу - тоже не мертвы? Ведь если есть на земле живые люди, должны быть мёртвые для равновесия. Всё в мире гармонично: родившиеся уравновешивают умерших. Сейчас я выйду из подъезда и надену маску жизни: поздороваюсь с соседями, друзьями, буду работать, развлекаться, радоваться... смерти, как бы это ни было парадоксально. Теперь мне лучше, потому что я не боюсь самого страшного: того, что изображают в чёрном балахоне и с косой, чем пугают и запугивают. Того, что неизбежно год за годом приближается и протягивает людям свои холодные руки. Теперь мне не нужно тратить бесценные секунды своего существования на страх. Я начинаю новую жизнь.

******************



Удовлетворение.



Вы считаете, я должен был смолчать? Просто уйти? Сделать вид, что не заметил? Нет, я не сожалею, что всадил в него лезвие. Он - человек, я - человек. Мы оба являемся частью нашего человеческого муравейника, ограниченного, а потому не имеющего будущего и не представляющего никакого смысла. Но муравейник - это система, где каждый - часть замкнутой цепи. У них общая цель, общие стремления. Мы же - броуновское движение мяса и костей. Если разрушить звено цепи, она перестанет существовать. Если же нет цепи - разбросанные звенья ничего собой не представляют. Вы говорите, что даже звери не убивают просто так, без причины. Но почему вы не добавляете, что звери не оскорбляют просто так, просто если не понравился внешний вид другого? Нет следствия, если исключена причина. А если причина есть?... Вы кричите, что человек выше животного, так как разумен и свободен в выборе. Но, в конце концов, возможно ли говорить, что хаос выше порядка. Я как часть человечества представляю собой часть хаоса, а значит хаос. Само определение этого понятия отметает напрочь любое обоснование поступка. Я не обязан объяснять, почему это сделал. Нет, я не думаю, что не имел права его убивать. Почему нет? Он также часть хаоса. Он - кусочек нашего общего безумия, но ни в коей мере не влияет ни на меня, ни на кого-либо другого. Без этого звена изначально разбившейся цепи мы вполне сможем обойтись. К тому же, знали бы вы, какое удовольствие я испытал, когда увидел испуг в его глазах. Конечно, он не ожидал такого поворота событий... А я просто поворачиваюсь и приближаюсь к нему с ножом в руке. Этот маленький предмет поистине совершенен: холоден, но бросает в жар, когда действует. Он прекрасен остротой клинка в застывшей грациозности удара. Придав уверенность, скромно позволяет собой манипулировать, но, с другой стороны, становится частью тела... неразрывно связанный... одно целое... Вместе со мной, моими глазами видит того, кого через секунду поразит. Я взволнован, но намерен действовать, он тоже. Я бью в горло, и сразу же шею обвивает тёмно-красная пульсирующая петля, затягивающаяся всё туже и туже. Кусок бессмысленной плоти хрипит, не может дышать. В этот момент я чувствую удовлетворение, до ужаса прекрасное, наполняющее энергией действия. Я бью ещё сильней, неважно куда, неважно, что передо мной уже труп... О, как мне хорошо. Я как будто застываю во времени. Вокруг никого и ничего нет. Звуки, образы растворяются. Окружающее безумие отходит на второй план. И в этом гармоничном вакуумном равновесии только я и моё удовлетворение. Это чувство сжимает меня до боли, но боли прекрасной, близкой к оргазму. Я плавно прохожу через коридоры отрешения от мира, пока не чувствую острые удары по лицу. Меня держат такие же безумцы, как и я... Сейчас такие же безумцы стараются вдуматься в причину моего поступка, в логику моих суждений. Поймите: логики нет, безумие и хаос её не требуют. Бейтесь головой об стены, сталкивайтесь с другими такими же безумными кусками мяса. Вы ничего не добьётесь, если будете думать об окружающем мире. Раскройте себя проникающему удовлетворению, впустите его ноющую сладость в своё сердце. Ведь это единственное, ради чего мы живём. Пусть безумие будет хотя бы красивым. Пусть хаос будет насыщен вспышками удовольствия. Пусть наши тела распухнут от удовлетворения и в бесконечном столкновении с другими телами взорвутся, но не прекратят своё существование, а, являясь частью хаоса, дадут жизнь тысячам мелких хаотичных частичек. Они похожи на нас, они и есть мы. Круг замкнётся. Это будет непрерывное кольцо звена цепи, той самой, изначально разорванной и раскинувшейся по всему миру. Как бы вы ни старались, её не собрать. А знаете почему? Просто, подчиняясь порядку, вы продолжаете сомневаться, в любых мелочах: как со мной поступить, какое наказание будет подходящим. А сомнение - это первый шаг к пониманию своей бесцельности. Поздравляю. Надеюсь, в конечном итоге, вам удастся испытать то, что испытал я. Хотя всё равно. Мне абсолютно наплевать на вас, как и на всех других. Вы ничего со мной не сделаете, потому что хаос уничтожить невозможно, тем более вам в таком случае пришлось бы уничтожить себя. Ну как, вы готовы? Думаю, нет, ведь в этом нет причины. Что ж, а я, пожалуй, вас покину. Просто так, без причины, без объяснения. Хотя объяснений было достаточно. Прощайте... Но мы всё равно ещё увидимся, ведь мы - одно целое, пусть и хаоса, но всё же... Увидимся.


Hosted by uCoz